Зет|Падение - Илья Косов

Будто почувствовав изменившийся настрой Зета, куклы переглянулись… и в миг исчезли из его поля зрения. «А вот это уже интересно», — радостно подумал он, невероятно развитое зрение не смогло уловить их движений, но, быть может, те и не двигались — не шевелилась трава от порывов воздуха, не вздымалась пыль… вот они были, а теперь их нет.

Почти так же молниеносно за спиной Зета возникли три тонких кривоватых столбца, а затем раздался дикий лязг — кончики мечей троицы с силой врезались в черный металл, не оставив на том даже царапины, а в следующий миг нападал уже Зет. Он тоже буквально исчез, и лишь после в том месте, где он только что стоял, взорвалась влажная земля, разлетевшись комками грязи во все стороны… А дальше был хлопок! Звуковая волна от него раскидала капли дождя, и на какой-то миг в десятиметровом радиусе даже стало сухо. Два Клинка быстро, как могли, развернулись, только чтобы увидеть, как невнятный кусок плоти, всё еще скрытый за дымкой, вылетает из тела третьего. Зет медленно опустил ногу с окровавленным носком сапога, а «кукла» обмякла, будто ей оборвали ниточки, из дыры в её груди с бульканьем рекой вытекала кровь и вываливались внутренности.

Если бы у бесчувственных Клинков всё-таки были те самые чувства, они бы сейчас наверняка удивились, ведь так определенно не должно было быть. Зет еще не догадывался, но главная сила Клинков скрывалась на поверхности, в тех самый немногочисленных рассказах и слухах, а именно в словах — «Никто не знает, как они выглядят, как звучат их голоса… никто ничего не знает о них». А не знает никто, потому что ничего не помнит. Такая простая и тем не менее идеальная сила в купе с их способностью буквально перемещаться в пространстве на короткие расстояния. Стоит исчезнуть, оказаться сзади — и о тебе забыли! Распаленный битвой матерый воин перестает понимать, что он вообще тут забыл, и с кем только что сражался, а в спину ему уже летит клинок прямо в сердце. Как жаль, что их противником оказался тот, кто что-то забыть может лишь по своей собственной воле…

Опять хлопок, опять страдает бедная земля, которую уже изрядно потрепало, быть может, крестьяне и скажут «спасибо» — не придется лишний раз вскапывать, но земле от этого легче точно не станет. Редка трава с силой колыхнулась, и вот рядом с ней упали и две оставшиеся головы.

«Осталось семь. Хм, а последний даже дернуться успел… предсказал?»

Дымка, что скрывала тело первого павшего уже сошла, и Зет неспешно наклонился над его трупом. «Ммаать его осколочная, и вправду как и не человек вовсе…», — голое тело всё покрытое странными линиями и знаками, без единого волоска даже на голове, без половых принадлежностей и особенностей… Раскрыв рот и приподняв веки, он понял, что и языка с глазами у него тоже не было… причем не было их будто с самого начала — не вырезаны, не прижжены, а просто… нет и всё тут. Оружие, что должно было валяться рядом и вовсе куда-то пропало…

Черный ноготь на указательном пальце Зета чуть удлинился, и седовласый уже было хотел покопаться внутри, раскрыть все секреты, так сказать, но ему помешали. Тело пошло трещинами, через который пробивался бело-оранжевый свет, как у раскаленного железа, от трупа стал валить дым, и тот обращался в пепел прямо на глазах, не оставив после себя ничего. «Сгорел. Теперь понятно, почему о них «никто ничего не знает»…»

— Остальные тоже выходите! Насмотрелись? Чего ж друзей бросаете?! — кричал он в пустоту, вот только в этот раз действительно никого рядом не было. По крайней мере Зет не слышал, не видел и не чувствовал кого-то еще.

«И что это было? Ждут? Хотели посмотреть, что я могу? Так посмотрели, а дальше-то что… Хрен их разберешь!», — Зет оглянулся и увидел лишь, как догорали два оставшихся тела. Так и закончилась битва — вроде и дрались, и умирали, и кровь проливали… а нет ничего, ни тел, ни той самой крови.

«Не удивлюсь, если раньше они простыми детишками были — девочки, мальчики… Из городов и деревень, из простых, мать его, семей! А как дар получили, шесть лет стукнуло — Клинок, сказал божок и хрен свой положил на мечты ваши, на родителей, на друзей… Не помню, что там раньше было, но вот сейчас знаю, убить его — единственное верное решение, хотя смерть для этой мерзости еще подарком будет!», — оскалившись, думал Зет. Притупленные эмоции разбушевались не на шутку, а выместить их было не на ком. Вот и ходил теперь, попинывая клубы мокрой земли, но понимал, что только сапоги зря марает, и успокоился быстро.

Глава 7 Император

— Стой! Да стой же ты…! — две девушки повалились на землю и покатились по ней кубарем. Промокшие, измазанные в грязи они напоминали больше псов, что жрут объедки в подворотнях и проулках.

— Пусти. — произнесла Марика ледяным тоном, но теперь в нем чувствовался и гнев, что вырывался сквозь скорлупу, которой та тщательно обернулась еще очень много лет назад… Но теперь та стала давать трещину.

— Там опасно, послушай же ты, сестра! Не знаю, что там, не помню… будто из головы вылетело, осколок её дери! Не ходи, прислушайся хоть раз, сестра! — молила её Ларика. Она сжимала седовласую в своих крепких объятиях, из которых слабой девушке было и во век не выбраться… Но Марика уже один раз спаслась оттуда, откуда еще никто не выходил живым, и она знала верный способ.

Девушку окутало темное марево, Смерть липкими и вязкими кусками опадала на землю, растекаясь с шипением, уничтожая даже то, что не живо по определению. Черные щупальца обвили и её, и её «сестру», отчего та корчилась от боли, но не кричала, прикусив губу до крови. Дымка оставляла бледные следы на коже, и та принимала вид как у утопленников — настолько противный, что нутро само просилось выйти наружу.

— …сестра, сестра, сестра, сестра! Отпусти, если не хочешь кормить червей. Хотя их и кормить будет нечем, от тебя ничего не останется, даже маленького кусочка. — цедила сквозь зубы Марика. Глаза её наполнились гневом, заглянув в которые, тебя затянет и не выпустит уже никогда.

«Ха-ха-ха-ха!!! Я передумала, мальчик! Интересная всё-таки девочка, мне нравится. Давай к ним! Хочешь, я помогу?», — ласково шептала повелительница безумия бегущему позади Зену.

«Да что с тобой не так?! Они же сестры! Сейчас еще поубивают